Диванная мама. Из книги Мама и сын в постели

Неожиданно начались главные события в моей жизни. Это произошло еще в прошлом тысячелетии, в начале 90-х годов.

Моя семья состояла из трех членов - мамы, папы и меня. Мы жили в небольшом провинциальном городе, далеко от Москвы. Отец был одним из первых кооператоров, поэтому наше финансовое положение было стабильным. У нас была просторная трехкомнатная квартира, дача с коттеджем, а отец менял автомобили ежегодно. Я учился в престижной Гимназии, мать занималась домашним хозяйством, а отец часто бывал в командировках по городам нашего региона.

Я был робким и застенчивым парнем. Из-за того, что отец часто отсутствовал, моя мама практически полностью брала на себя ответственность за мое воспитание. Между нами была очень тесная связь. Она хотела, чтобы я вырос как сильный и уверенный в себе мужчина, как отец. Для этого она записывала меня в различные спортивные секции - то карате, то фехтование. Однако, я не становился более жестким или сильным. Я был замкнутым подростком и потом юношей... Но благодаря своему чувству юмора и умению находить общий язык с людьми, я умудрялся выживать. Когда другие сталкивались с физическим насилием со стороны хулиганов на улицах, я оставался только с словесными оскорблениями. Хотя это тоже было непросто...

В то время происходила широкая наркотизация молодежи, но не модными психостимуляторами, а дешевыми опиатами. Я не хотел особенно выходить на улицу - легко можно было стать жертвой грабежа. У меня не было друзей, поэтому большую часть времени я проводил дома со своей мамой. У нас была передовая видеотехника и прокат видеокассет прямо во дворе, поэтому мы смотрели фильмы целыми днями. В гостиной на широком плюшевом диване нам хватало места для нас двоих.

В одно прекрасное весеннее время (мне было около 18 лет) после успешной сдачи экзаменов и когда из открытого окна доносилось приятное майское тепло, мы снова смотрели "Телохранителя" с Костнером. Подошло время для романтической встречи К. К. с уже ушедшей Хьюстон. Все знакомы с этой сценой, когда Кевин разрезает шелковый шарфик самурайским мечом, и вдруг мама неожиданно спрашивает:

— Сережа, а почему ты не встречаешься с девушками? Уже пора заводить подружку!..

Я поднимаю глаза на маму, потом опускаю их и покраснев, как раковина устрицы. Волна стыда охватывает меня от головы до пяток. Так неловко я не чувствовал себя уже четыре года назад, когда маменька решила провести со мной "ликбез" о половых отношениях на основе только что выпущенных американских детских пособий.

Мама требовательно смотрит на меня, словно ожидает немедленного ответа. И мне некуда деться.

Потому что мама сидит в углу дивана, а я расположился на нем, положив ей голову на колени, это обычная для нас поза. Моя мамочка была хрупкой блондинкой невысокого роста с небольшой грудью, тонкой талией, но широкими бедрами и крепкими ногами – в юности она серьезно занималась бальными танцами. А я был на две головы выше нее и в два раза тяжелее. Но для мамы это не составляло проблем.

Тут она кладет ладонь на мою грудь и снова задает вопрос с насмешливой строгостью:

— Ну скажи! Почему ты не ходишь с девчатами?!

От второй волны стыда я едва не задыхаюсь. Мама даже убирает руку со своей груди – сердце так бешено колотится под ребрами – и спрашивает:

— Что с тобой?

— Я... я... стесняюсь, — еле выговариваю я, потеряв себя.

— Что случилось? Ты стесняешься меня, глупышка?

— Н-нет, мама!..

Мама недоуменно фыркнула.

— Почему так думаешь?..

— Я просто боюсь…

— Зачем тебе бояться, маменька?! Думаешь, они агрессивны или что-то в этом роде?!

Я не мог больше смотреть на маму и выбросил первую мысль, которая пришла в голову.

— Ты всегда предупреждала меня, чтобы я не занимался интимными отношениями с девочками, чтобы у нас с папой не появилось потомство. Вот поэтому я избегаю таких связей.

Мама расхохоталась громко и звонко, словно девочка, ее полные бедра тряслись под моей спиной. Посмеявшись и вытерев слезы со щеки, она сказала:

— Ох ты глупый! Я вовсе не предлагала им лезть под юбки. Просто общаться, получать опыт. А если уже и под юбки, то существуют меры безопасности. Главное – заботиться о здоровье моего дорогого глупца.

Она погладила меня по щеке. Я решил посмотреть на нее. Мама улыбалась и смотрела на меня с любовью и нежностью, ее губы скрывались в уголках глаз, которые радостно улыбались.

— Я же тебе рассказывала… о любовных делах. В наше время такие девушки ходят, что только берегись!

Я закрыл глаза и пробормотал.

— Я все забыл, это было так давно! И мне это не нужно…

— Как забыть? – удивилась мама. – Ну, хочешь, мы еще раз об этом поговорим… о мужчинах и женщинах.

Такое унижение я точно не выдержу и отчаянно покачал головой.

— Нет, не надо!

Мне даже захотелось встать и отправиться в свою комнату, чтобы отдохнуть и прийти в себя. Мама положила ладонь на мое лобное чело и опять прижала меня к своим бедрам.

— Куда ты спешишь, глупыш? Мама не хотела тебя обидеть. Извини, если я задела твои нежные чувства.

Мы молчали некоторое время, но уже почти не смотрели на фильм. После долгой паузы мама спросила уже спокойным, не насмешливым голосом.

— Ну тебе хотя бы нравится какая-то девушка? В школе или из знакомых?

Что я мог ей ответить? Конечно, привлекала одна!

Ганнибал Лектор был прав. Мы желаем то, что видим. Больше всего времени я проводил с мамой. Ежедневно видел ее в домашней одежде, как сейчас. Вечерние наряды, когда они с отцом отправлялись на вечеринку, шорты и топик на даче, бикини на пляже. И желание к ней было страстным, неистовым, невыносимым. Мои попытки утолить это желание заканчивались безуспешно и только усиливали мою подростковую гиперсексуальность. Моя ситуация ухудшилась около года назад, когда я случайно стал свидетелем того, как отец и мать занимались любовью в спальне ночью. Я пошел в туалет и их дверь была приоткрыта...

Белое тело матери под черным телом отца, ее раздвинутые и согнутые коленями ноги - все это я видел снова и снова, стоило только закрыть глаза. Ее страстные шепоты "имей меня, Коленька, имей!" постоянно звучали в моих ушах. Я не ревновал ее к отцу, хотя не знаю почему. Но матери я жаждал страстно!

Как я уже сказал, у нас были доверительные отношения, она очень любила меня. Поэтому сейчас я, запутавшись, произнес:

— Да, одна мне нравится!

Из-за своей детской глупости я полагал, что этим все и закончится. Что говорить: женщин тогда я совсем не понимал.

Следующие полчаса мать меня допытывала ради того, чтобы узнать имя объекта моего скрытого влечения. Она ласково щекотала и целовала меня до такой степени, что я чуть не пришел в истерику. Я выкрикивал имена всех моих знакомых девочек возрастом со мной, а мама просто хохотала и кричала:

— Не верю, говоришь неправду! Скажи маме правду!

И конечно же внезапно я, задыхаясь, трясущийся от нервного напряжения и возбуждения, потерял контроль и взрывающимся смехом выдал:

— Ого! Ты мне нравишься!

Реакция ее была мгновенной. Мама замерла, ее только что веселое лицо словно замерло, и она уставилась на меня широко раскрытыми глазами:

— Что ты сказал?

Несколько раз я открыл и закрыл рот, как рыба. Потом хрипло выдавил:

— Ты мне нравишься, очень…

— Вот это новость! Как женщине нравлюсь?

— Д-да…

Мама развела руками и соединив их в замок, резко отвернулась от меня. Я вскочил с дивана и бросился в ванную. Долго плескался под водой, потом посмотрел на свое отражение в зеркале. Лицо покраснело, мокрые от слез и воды щеки. Ноги дрожат. Из-за стука сердца заложило уши. В меня ворвалась настоящая паника. Похоже, я только что сильно обидел самого дорогого для меня человека. Я не мог ни о чем думать и, шатающимися ногами, вернулся обратно в гостиную. Так человек, приговоренный к смерти, желает, чтобы его казнили как можно скорее, чтобы этот кошмар наконец закончился.

Зайдя в гостиную, я с трудом смог посмотреть на маму. Она почти не двигалась. Все так же сидела в углу дивана, повернувшись к окну. Только теперь она перекрестила ногу на ногу. Я видел, что она напряжена. Видел, как разошлись ее пышные кремовые халатики и открыли больше ее прекрасной полной бедра, ее белую кожу, от вида которой у меня мурашки побежали по спине словно от слабого электрического разряда. Сквозь вырез халата было видно и верхнюю часть ее груди. Боже, и в этот момент я обратил на это внимание! Не справившись с чувством давления в груди от множества непонятных эмоций и чувств, я разрыдался, как ребенок. Голова мамы слегка подалась назад, но она так и не повернулась ко мне. Я, продолжая плакать, упал на колени и на карачках полз к ней, оставляя на ковре сопли, слезы и слюну. Прижавшись к дивану, я несмело прикоснулся к маме, а затем не удержавшись буквально врезался лицом в ее колени, обхватив маму за талию и продолжая всхлипывать.

— Мама, прошу прости! Так сильно тебя люблю, не хотел задеть! – кривился я от спазма в горле, который мешал мне дышать. Паника охватила меня, я был совсем беспомощен. Мне так хотелось получить прощение от мамы, ведь она была для меня самым близким человеком. Страшно было остаться одному. – Прости меня, мамочка!

Через некоторое время она наконец отозвалась на мои крики. Ее ноги, которые только что были твердыми как дерево, вдруг стали мягкими. Она опустила их рядом друг с другом, а я запрокинул лицо и просто плакал, скрываясь в ее подоле.

Затем услышался ее долгий громкий вздох, который не выражал гнева, а лишь усталость от тяжкой ноши. Ее ладонь осторожно провела по моим волосам. Она произнесла слегка шепотом:

— Ш-шш! Зачем так страдать? Не нужно быть таким чувствительным! Ты не обидел меня, не расстроил!

Я продолжал плакать, но уже от облегчения. Спазм в горле начал разжиматься.

— Ш-ш-ш! Мама просто была шокирована твоими словами. Но я не злюсь на тебя!

Собравшись с духом, поднял к маме слезами заполненные и опухшие глаза. Она смотрела на меня с легкой грустью в глазах, но ласково и поддерживающе, будто брала на себя все ошибки в моем развитии. Затем улыбнулась и даже подмигнула.

— Ладно, не переживай, Сереженька! Я действительно не буду ругаться!

— И… и… – пробормотал я все еще дрожащим от эмоций голосом – ты не скажешь папе?

Мой отец был жестким человеком, и мне не хотелось попадать под его руку.

— Конечно, нет! Мы обсудим этот вопрос наедине. Никому не нужно знать об этом, — она легко похлопала меня по щеке, смоченной от слез, и улыбнулась. – Знаешь, это даже забавно! Я так красива, что тебе нравлюсь? Учитывая нашу разницу в возрасте!..

— Очень красивая, прошептал я, краснея и трясясь от волнения. — Ты самая прекрасная мама! Я очень тебя люблю, но ты такая красивая…

Пытаясь объяснить ей все, я только запутался ещё больше и смутился.

— Ничего! – она сказала с улыбкой. — Женщинам нравится быть желанными. И что же во мне такого особенного, интересно.

Глядя в её голубые глаза бездны, я не мог лгать.

— Вот так! – выдохнул я.

— Вот так! – она устроила забавную мордашку. — Возможно, есть во мне что-то особенное?!

От стыда я опустил глаза, сердце снова забилось где-то в горле.

— Н-ну, фигура…

— Ты тонкий ценитель!.. А на моей фигуре? Знаешь, мужчины часто обращают внимание на разные её части! Что привлекло внимание моего любимого сыночка?

— Мама, я не могу так!.. Прямо сказать…

Мама положила ладонь мне на затылок.

— Нет, дорогой, говори! Будь откровенным!

— Не знаю… У тебя очень красивые ножки… и… и… задница, — говоря о своем любимом предмете, я почувствовал волнение. От прикосновения к маме, к которой я так сильно прижался, исходило приятное тепло, и я начал возбуждаться, хотя не понимал точно, что со мной происходит. Просто волна жара поднялась от паха к груди и выше, ударяя прямо в раскаленный от эмоций мозг. – Когда ты идешь впереди меня, это очень приятно наблюдать за тобой… И твоя походка… и твои бедра…

Я сбился в речи и тяжело дышал. Мама легонько подняла мою подбородок кончиками пальцев и заставила меня смотреть прямо на нее. Ее глаза, казалось, превратились в озера бездны, мой взгляд погружался в них, и я больше ничего не видел. Я слышал только ее голос, доносящийся издалека, проникающий на эти глубины, где было слышно лишь ее слова и шум в ушах.

— Что бы ты хотел увидеть у мамы, чего никогда не видел!

Волны тепла от мамы омывали мое сознание и несли его туда, куда желали. Я был полностью поглощен ею и повиновался безоговорочно.

— Хотел бы посмотреть… внизу…

— Тебе интересно увидеть мамину интимную часть?..

— Да-да…

— Мамочка покажет своему любимому мальчику…

Я не понимал точно, что она имела в виду до тех пор, пока мама не начала медленно расставлять свои ноги, раздвигая полы халатика. Я увидел белые трусики и нечто темное под ними.

— Довольно или хочешь еще? – прошептала мама почти незаметно.

Я не мог оторвать глаз от ее прекрасных интимных мест и прошептал:

— Еще…

Не выпуская моего лица из своей ладони, она пальцами другой руки сдвинула край трусиков в сторону. Из-под белой ткани вырвалось нечто. Ее влагалище, окруженное аккуратно подстриженными волосками, было невероятно красиво. Нижние губки, слегка потрепанные, чуть-чуть выпирали вперед, образуя "капюшон" над входом. В самом низу я увидел розовую пещерку ее интимной зоны. От этого зрелища шел одурманивающий запах – горький, сильный и притягательный. Я жаждал всасывать все это через каждый пор на своем теле. Мне кружилась голова, я уже почти потерял контроль над собой. Не решаясь поднять взгляд на маму, я прошептал:

— Мамочка, дорогая, можно мне поцеловать тебя там, всего лишь один разок!.. Пожалуйста, мама, я просто умру от счастья!

— Целуй, сыночек, — еле слышным шепотом ответила она, — целуй и не надо умирать!

Я прикоснулся губами к ее губкам, словно при обычном поцелуе. И вот терпкий, солоноватый и сладкий вкус маминых объятий окончательно лишил меня рассудка. Я страстно и алчно начал ласкать ее интимные места, насыщая жажду, которая преследовала меня все эти годы. Забывшись полностью, я даже распустил руки и схватил маму за полные и теплые бедра. От неистового восторга и блаженства я перестал понимать что-либо вокруг меня только через несколько минут до меня дошли звуки стонов мамы. В испуге я оторвался от ее тела и с тревогой посмотрел на нее.

Ее голова была выброшена назад таким образом, что затылок прижался к высокой спинке дивана. Подбородок дрожал, а плечи вздрагивали на бордовом плюшевом покрытии. Мама развернула полы халата, и теперь я мог рассмотреть то, как она ласкает свою грудь пальчиками, ее розовые соски с идеальными овалами вокруг них. Она почувствовала, что я прекратил ласкать ее и посмотрела на меня блуждающим взглядом.

— О сыночек, пожалуйста, продолжай! – умоляла она. – Ты ласкаешь меня божественно, я кончаю от твоих губок и языка. Пожалуйста, не останавливайся!

Прошу меня дважды было не нужно. Я снова приложил лицо к ее промежности. Мои руки стали все более смелыми: я обхватил ее попу ладонями. Когда я стиснул ее ягодицы, она застонала в полный голос впервые.

Через несколько минут моих безудержных ласк и ее громких стонов мама начала двигаться бедрами встречно. Она то сжимала, то разжимала свои ноги, сдавливая мою голову так, что уши заболели. Потом она резко дернулась несколько раз, вскрикнула и ослабла. Я оторвался от нее и встал на колени. Мое дыхание было сбивчивым и быстрым. Лицо и губы жгли от трения и ее соков, которыми я был покрыт от лба до подбородка. Моя белая футболка также была промокшей на груди. Она облегала мое тело, делая дыхание затруднительным. Я снял ее, оставив видимой свою спортивную фигуру, которую я поддерживал регулярными тренировками.

Мама смотрела на меня, усиливая фокус взгляда. Ее грудь была открыта и подергивалась.

— О мой сыночек! Мой прекрасный мальчик! Как ты приятно удивил мамушку! – произнесла она шепотом. – Садись поближе, обними меня, дорогой!

Я сел рядом с мамой, прижавшись к ее мягкому, теплому боку. Я был полон восторга и радости. Грудь поднималась, но… не только она. В то же время я и мама опустили взгляды и заметили, что мои спортивные брюки были напряжены из-за эрекции. Мамине дыхание уже возвращалось к нормальному, она посмотрела на меня со зловещей ухмылкой и протянула:

— Сыночек, ты так хорошо поступил с мамочкой! Я буду очень благодарной, если…

Я не успел ничего сказать, как мои спортивные штаны сползли до колен, а мама принялась отсасывать у меня.

Я почти сойти с ума от удовольствия, когда мой член окутался маминим ртом. Она работала своим языком и губами, словно опытная специалистка. Она была нежной и ласковой одну минуту, а затем превращалась в неистовую страстную женщину. Мама громко поцеловывала и хлюпала, высасывая из меня всю энергию. У меня все перепуталось, я едва чувствовал свое тело, кроме разгоряченной головки члена. Мама иногда поднимала глаза на меня и наслаждалась видом моих реакций. Она выглядела потрясающе с моим членом во рту. Я не мог контролировать свои ощущения и быстро проговорил:

— Мамочка, у тебя самый незабываемый рот! Я почти безумствую от удовольствия.

Вместо ответа мама, не отводя глаз от меня, несколько раз напыхтела и запустила щеки вокруг моего члена. Это поразило меня до глубины души. Я закричал от удовольствия и, схватив маму за голову обеими руками, стал кончать в ее рот. Я был настолько потрясен удовольствием, что не мог сосредоточиться. Когда я немного пришел в себя, мама сидела рядом со мной. Она обнимала меня за плечи и гладила по голове. Ее мягкая грудь прижималась ко мне, вызывая ощущение пылающего огня.

Мама глядела на меня с теплотой и нежностью, в уголках ее глаз мелькнули искорки. Затем она задала мне вопрос с самым наивным выражением лица, проведя пальчиком по середине моей груди:

— Тебе нравится новый образ мамы?

Я был ошеломлен ее словами, всегда такой воспитанной и вежливой мамы, но потом радостно кивнул.

— Да, мамочка, я никогда не испытывал такого удовольствия! Казалось, я на седьмом небе!

Она усмехнулась.

— Но я думаю, что это еще не все трюки, которые я могу тебе показать.

Снизив взгляд, она заметила то же самое, что и я. От возбуждения мой член не собирался потерять эрекцию.

— Ох, дорогой! Я так хочу почувствовать тебя внутри себя!

Как я мог отказать своей любимой маме!

Она легла на спину на диване, широко расставив ноги. Левую ногу она положила на спинку дивана. Ее белые бедра, сходящиеся к темной, влажной щели, были прекрасны, как только могут быть прекрасны ангельские крылья. Я немедленно опустился лицом к ее лобку. Мама глубоко вздохнула и, ухватив меня за член пальцами, ввела его в себя на всю длину. Наши стоны слились в один возглас запретной страсти.

Я занимался сексом с мамой около часа. От неистового наслаждения я трахал маму так, как трахают распущенных портовых шлюх. Ее киска хлюпала и шлепала не хуже ее похотливого рта. Незадолго до того, как я испытал оргазм, я осознал, что моя мама - самая сладкая женщина на земле и что я не могу жить без нее!

Я закричал:

— Моя родная мамочка, как я люблю тебя, мою сладкую кошечку!

И начал наполнять ее горячую пространство потоками своей спермы. Мама уже не могла кричать, и только слабо прошептала:

- Да, мой родной, я очень сильно тебя люблю!

После этого мы лежали близко друг к другу, наше тепло было единым, мы были неразделимыми навсегда!

Когда волна удовольствия спала, я начал осознавать то, что только что произошло.

В ужасе я прижался лицом к плечу мамы и с трудом вымолвил:

- Мамочка, прости меня, прошу!

На это последовало мрачное молчание.

Продолжение следует.