Анальная мамочка. С анальной пробкой на работу Часть 3

До полудня солнечные лучи не проникали в это помещение. Олеся задумчиво наблюдала за оживленной центральной улицей через окно, пытаясь сдержать радостные эмоции. Адвокат оставался молчаливым. Наконец, после долгого времени мучительной неизвестности, ей пришло обнадеживающее известие, и услуги платного юриста, какими бы дорогими они ни были, начали приносить результаты.

— Завтра на суде постарайтесь сохранять спокойствие, — наставительно произнес адвокат, для убедительности размахивая важными документами. — Присяжные не одобряют истерик, а с такими доказательствами следствие может оказаться под большим давлением.

— Его сразу освободят? — с надеждой спросила Олеся. — То есть действительно уже завтра?

Адвокат положил документы на стол и с легким снисхождением улыбнулся.

— Боюсь, что это не совсем так. Обвинение против вашего сына слишком серьезное. Но предстоящее заседание станет для нас ключевым моментом, можете мне верить. Как только я представлю суду эти выписки, дело можно будет считать почти решенным. Однако это будет не последнее заседание и потребуются дополнительные средства.

Адвокат посмотрел на Олесю с притворным сожалением и жестом пригласил её присесть за маленький столик. Женщина послушно сделала это; радость на её лице постепенно угасала – сколько месяцев она боролась за своего сына и вот наконец услуги дорогостоящего адвоката начали продвигать дело вперед. Как можно было отказаться от проверенной стратегии теперь, когда финал был так близок!

— Нам понадобятся дополнительные экспертизы и нужно будет убедить владельца соседнего магазина дать показания,— адвокат сосредоточенно посмотрел вверх, затем записал какую-то сумму на листке бумаги и передал его Олесе.— Все организационные вопросы я возьму на себя как обычно, но вам необходимо собрать указанную сумму.

Олеся провела пальцем по бровям, свернула листок и, не глядя, положила его в сумку. В состоянии полного оцепенения несчастная женщина попрощалась с адвокатом и вышла из кабинета. Слезы подступали к глазам, а комок в горле сжимал её так, что хотелось расплакаться прямо здесь, в коридоре дорогого бизнес-центра. Сколько усилий было вложено в борьбу за сына и сколько ещё предстоит приложить? Уже потрачено целое состояние, но конца расходам не предвидится. Наконец, Олеся собрала волю в кулак, открыла сумочку и начала искать тот самый листок; ей пришлось вывалить всё содержимое на подоконник. Глаза застилали слезы. Теперь необходимо было найти сто двадцать тысяч для следующего этапа. Олеся четко представляла себе, сколько фильмов для взрослых нужно отработать, чтобы заработать такую сумму, но отказываться уже было слишком поздно и крайне неразумно после всех вложенных усилий ради спасения единственного сына. Если суд вынесет приговор — даже если он будет совершенно несправедливым — спасти его обойдется намного дороже.

В задумчивости женщина стала собирать мелочь в сумке и вдруг замерла: перед ней оказалась знакомая карточка с номером телефона. Нужно возвращаться домой, где молодежь занимается полулегальным бизнесом; одна лишь мысль об этом вызвала у неё дрожь. Однако Леся почему-то всё еще не выбросила визитку и задумчиво покрутила её между пальцами. Да, это крайне унизительно — стоять раздетой перед парнями с завышенным самомнением; это отвратительно — предлагать свои услуги за деньги, но это единственный способ добыть необходимую сумму.

Для адвоката это уже не был её выбор, а скорее судьба, особенно учитывая, что режиссер согласился снова работать с ней после успешного дебюта. Нужно было просто максимально стараться и угождать всем его капризам, и тогда за считанные дни можно будет собрать необходимую сумму. Взрослая женщина почувствовала, как в ней борется внутренний конфликт: работа в студии грозила ей позором, но именно это подтолкнуло её к продолжению карьеры актрисы в сомнительном жанре.

Олеся вспомнила споры ребят после её первой съемки. Эльдар вновь испытывал неуверенность; он не стыдился своих эмоций и открыто грубил как ей, так и коллегам. Являясь закоренелым скептиком, он утверждал, что Олеся совершенно не подходит для съемок. Однако вскоре он садился пересматривать отснятые материалы и вдруг успокаивался без видимых причин. Ей было ужасно видеть себя на экране — даже в перемотке сцены выглядели отвратительно. Это действительно казалось падением. После настойчивых уговариваний со стороны команды Эльдар уступил и вернул ей визитку, пообещав ещё один шанс на съемках. Упускать эту возможность было нельзя!

Полная решимости, Олеся вышла из автобуса и направилась к многоэтажному дому знакомой дорогой. Она шла быстро, в голове мелькали мысли и неопределённые образы предстоящих съемок; окружающие её совершенно не интересовали. Даже если бы на пути встретился кто-то из знакомых, это никак не могло поколебать её намерения. Это уже было не просто волнение — желание любой ценой защитить сына от несправедливого суда подстегивало её двигаться вперёд, даже если придётся опуститься ещё ниже на съемочной площадке среди беззаботных коллег.

Когда дверь квартиры распахнулась и на пороге оказался осторожный Славик, все тревоги моментально исчезли. Напряжение улетучилось само собой. Олеся ощутила необъяснимое облегчение, войдя в квартиру, где, несмотря на её драматичные события, жизнь продолжала идти своим обычным беспечным ходом. Все ребята встретили её привычными дружелюбными улыбками, если не считать неопределенный оскал недоучившегося режиссера за таковую. У Олеси даже слегка покраснели щеки от любопытства, когда она заглянула в открытую дверь гостиной. Фотосессия была перенесена на сегодняшний день, и Настя позировала перед камерой без малейшего стеснения, принимая различные соблазнительные позы, заранее оговоренные с фотографом — таким же молодым и легкомысленным парнем, как и остальные.

Настя выдерживала каждую позу несколько секунд; звучали щелчки затвора фотоаппарата, а затем она вставала с пола, отпивала из белого стаканчика остывший кофе и принимала новую не менее откровенную позицию. Удивительно было наблюдать за тем, как эта милая девушка с короткой стрижкой утратила всякую застенчивость. Или же она никогда не испытывала её? Девочка могла выставить напоказ свою худенькую обнаженную фигурку или наклониться в сторону объектива с раскрытыми руками, демонстрируя всем желающим свою гладкую кожу и аккуратную розовую звёздочку ануса. Затем снова отпивала из стаканчика и садилась на пол с вызывающей гордостью, широко расставляя ноги и подставляя объективу своё открытое "цветение". И никто кроме неё самой и фотографа не осмеливался нарушать священность этого творческого процесса. Лукавое лицо Насти...

Она светилась каким-то эгоистичным счастьем, наслаждаясь своей популярностью, словно купаясь в лучах славы и испытывая почти физическое удовольствие от безграничного самовосхваления.

— Леся! — внезапно раздался громкий голос из режиссерской. — Где ты пропала? Быстро иди сюда!

Эльдар выглядел веселым, по крайней мере, сейчас он был настроен дружелюбно.

— У меня есть решение, — сказал режиссер, бросив взгляд на молодого человека у окна, который продолжал молчать. — Ты нам очень нужна для съемок! Это будет настоящий фурор!

Для большей убедительности или под воздействием эмоций он резким жестом показал воображаемую вспышку.

— Это будет суперперспективный проект! Слушай... Да садись уже! Мы планируем целый сериал про «анальную мамочку»...

Олеся присела на краешек стула и невольно обратила внимание на парня у окна; его одобрительный кивок внушал ей спокойствие даже при присутствии властного режиссера. Она провела пальцем по брови и тоже кивнула в знак согласия, ощутив радость от того, что у нее появилась работа. Не имело значения, чем именно ей предстоит заниматься — она уже давно приняла это и не боялась признаться.

— Представляешь, мама Леся будет попадать в разные откровенные приключения... о-о-о, я вижу, как это взорвет интернет! Позже мы с ребятами придумаем сюжеты, но все будет в таком духе,— вновь обратил внимание режиссер на окно. — А платиться будем по пятьдесят за работу. Договорились?

Олеся кивнула и с трудом сдержала улыбку от радости. Ей казалось приятно осознавать свою свободу в этой обстановке: никто не навязывал ей волю и даже не позволял себе грубостей в её адрес. Работа на студии помогала ей успокоить тревожные мысли. Постепенно кухня начала заполняться ребятами; даже Настя после съемки первым делом потянулась к кофемашине за горячей порцией кофе. Славик подошел к Олесе с стаканом и встал рядом в нетерпеливом ожидании.

— Итак, объявляю перерыв! — Режиссер разрешил команде немного отдохнуть, хотя все прекрасно понимали, что на сегодня работа завершена. — Олесь, пододвинься ближе, я покажу тебе твой первый шедевр. Обычно я не показываю материалы на стадии монтажа, но для тебя сделаю исключение.

Эдик поправил кашне на шее и потер руки в предвкушении поделиться своим восторгом с главной героиней короткометражки. Олеся приблизила свой стул к режиссеру и с замиранием сердца уставилась на экран. В груди снова забилось сердце: вновь несколько пар глаз будут оценивать её в самом невыгодном ракурсе и, возможно, высказывать свои критические замечания. К такому откровенному цинизму она ещё не привыкла и пока недостаточно огрубела душой. На экране появилась знакомая комната с мягким светом; там у комода стояла героиня. Режиссер акцентировал внимание зрителей на самых интересных моментах, порой делая технические комментарии и снова перематывая видео. Он даже остановил кадр на родимом пятне на бедре женщины и задумался.

— Ксюша, обрати внимание, — обратился он к брюнетке, стоящей позади него. — В следующий раз это нужно замазать. Хорошо?

— Да-да, босс, поняла! — Не упустила возможности подколоть гримерша. — А может лучше оставить всё как есть?

Тогда Эдик развернулся и строго прищурился:

— Если из-за этой мелочи мы провалимся... — одна только эта мысль заставила его содрогнуться.

— А если мы не провалимся? — настойчиво спросила Ксения. — Ты же хотел настоящую мамочку, а не силиконовую куклу!

— Договорились, — с хитрой улыбкой сказал Эльдар, — если наша аудитория не оценит, ты сделаешь Насте комплимент на камеру! Как тебе такой вызов?

Собравшиеся рассмеялись над этой шуткой босса — у него уже было множество попыток в этом направлении. Олеся заметила, что смех коллег был добрым, но у Ксюши забавно покраснел носик. Режиссер продолжил показывать фильм, который монтировал сам, и часто останавливался, чтобы преодолеть свои творческие сомнения по поводу отдельных сцен.

— Ой, это бы я убрала, — произнесла Настя, стоя за спиной режиссера с кофе в руке и полностью обнаженная, — здесь получилось неестественно! Стонать нужно правдоподобнее!

Эти слова задели Олесю за живое. Учитывая, что на своей первой съемке она даже не пыталась изображать эмоции, комментарий примы показался ей совершенно несправедливым. Однако Эдик не обратил внимания на ее чувства и продолжил перематывать фильм. Наконец он нашел нужный момент и откинулся на кресло с выражением гордости на лице. На экране крупным планом оказалась задница Олеси; когда актер вытащил член и головка освободилась из тесноты сфинктера, воздух глухо вышел из незакрывающегося отверстия. Олеся прикрыла лицо руками от стыда и ждала насмешек и колкостей со стороны присутствующих. Но в комнате воцарилась напряженная тишина. Только один парень у окна поднялся и бесшумно подошел к девушкам, чтобы взглянуть на экран. Эдик вновь перемотал назад и запустил унизительный для дебютантки фрагмент. Олесе казалось, что его действия безжалостны — но цель ребят заключалась в том, чтобы добиться натуральности сцены в отличие от избалованных рафинированных моментов.

— Мы оставим это в фильме? — Эльдар задал вопрос с деловым спокойствием.

— Ой, я бы оставила, — ответила Настя, её голос приобрел уверенность профессионала, — такие сцены с анальным сексом встречаются часто. Лесь, ты зря не подготовилась перед съемкой.

Настя обняла Олесю за плечи и слегка наклонилась вперед, внимательно изучая следующие кадры. Член снова растягивал расслабленный сфинктер, Санек сильными толчками вбивал его до самого конца и произносил запомненный текст. Оператор снял крупный план его лица: черты выражали крайнее напряжение, которое сменилось заметным облегчением. Фильм закончился, но Эдик не остановил показ. На экране уже шли технические моменты; оператор больше не избегал объектов освещения. Перед ним актер вытащил опустившийся член, у основания которого было видно светло-коричневое кольцо.

— Не переживай, все хорошо,— сказала Настя, наклонившись к Олесе так близко, что её волосы коснулись щеки женщины,— такое случается при недостаточной подготовке к анальному сексу. Перед съемками лучше следовать специальной диете; я расскажу тебе об этом позже. Также обязательно нужно подмываться там, чтобы избежать таких неловкостей. Бывают и более серьезные случаи; я много чего повидала за свою жизнь...

Наконец режиссер закончил мучения Олеси: он закрыл ее первое профессиональное видео и поднялся со стула.

— Настя, вы полностью завершили фотосет? Так и быть. Скиньте папку на компьютер; вечером будем разбирать,— строго проговорил он. Настя немного притихла от его тона.— А ты, Лесь, иди в ванную комнату и хорошенько приведи себя в порядок; одежду лучше оставить там. Тебе хватит минут сорок?

Режиссер привычно отдал указания нескольким сотрудникам одним коротким замечанием, взглянул на часы и вновь обратил внимание на дебютантку.

— Зачем тебе снимать одежду? Мы ведь не собираемся снимать сегодня? — На лице Олеси читалось легкое волнение.

— Нет, я всего лишь взгляну на Настины фотографии, а потом создадим образ мамы. Ксюша подберет для тебя грим, закажет парик и белье. Боюсь, что нам предстоит работать до поздней ночи. Все услышали? — Режиссер хлопнул в ладоши. — Сегодня никто без моего разрешения не уходит! Создаем новый образ!

Олеся подчинилась, как и прежде; она не ожидала, что работа в порноиндустрии скрывает так много незаметных трудностей. Она кивнула, стараясь не задавать лишних вопросов, и направилась в ванную комнату. Это была обычная ванная комната, какие встречаются в тысячах съемных квартир: старенькая стиральная машинка с желтоватыми пятнами, раковина и железная ванна с потертостями эмали. Олеся заметила отсутствие защелки на двери, разделась и из чувства брезгливости обдала ржавое дно теплой водой перед тем как забраться внутрь. Сорока минут было более чем достаточно для того, чтобы искупаться в чужой квартире. Полочки были заполнены разнообразными шампунями и гелями, большинство из которых принадлежало Приме. Олеся полила себя теплой водой и начала мыться, когда дверь неожиданно открылась и вошли режиссер с гримером.

— Нет-нет, продолжай заниматься своим делом, не обращай на нас внимания,— сказал Эдик дружелюбным тоном,— мы сейчас уедем.

Ксюша скрестила руки на груди; несмотря на её явное пренебрежение, она внимательно слушала режиссера и каждый раз кивала после его слов.

— Итак, веснушки на груди мы замаскируем, — Эльдар обернулся и продолжил, когда Ксюша кивнула в знак согласия. — С родинкой на бедре уже решили...

Он внимательно посмотрел на упрямую брюнетку:

— Если проиграешь спор, ты знаешь, что будет...

Олеся смущенно не знала, как реагировать; она просто держала душевую лейку над грудью и позволяла молодым людям обсуждать свои недостатки. Нечто подобное происходило и с Ксюшей — стоит только упомянуть о споре, как кончик её носа начинал забавно краснеть, но творческое рвение внутри неё боролось со страхом проиграть и выполнить неприятное условие начальника. Эльдар наклонился к животу Олеси; едва заметный продольный шрам на мокрой коже казался ему вопиющим недостатком.

— Ты сможешь его замаскировать? — спросил он гримершу.

Ксения кивнула и скрестила руки на груди. Взгляд режиссера наполнился сосредоточенностью; с недоумением для Олеси он изучал её влажное тело, смахивал капли воды с ключиц и даже слишком близко подносил своё лицо.

— Оператора сюда! —

Чтобы подчеркнуть важность момента, режиссер избегал обращаться к ребятам по именам во время работы.

Сергей пришёл так быстро, как позволял ограниченный объем квартиры; через несколько секунд он уже стоял рядом с гримершей на узком участке пола.

— Посмотри-ка, нет, ты только взгляни! — в голосе режиссера звучал сарказм от недовольства. — С таким цветом кожи разве можно работать? Ксюша, у тебя есть автозагар? Срочно принеси сюда! Нам нужно подобрать тон; с таким болезненным оттенком кожи нельзя даже подходить к камере!

— Всё в порядке, босс, — с уверенностью сказал оператор. — Просто освещение здесь неудачное, лампочка желтая. Вчера я снимал Лесю при нормальных условиях, и её кожа выглядела великолепно. Автозагар не нужен, ты ведь понимаешь, что с ним кадр будет плоским.

Режиссер взял камеру у Сергея и через видоискатель недоверчиво посмотрел на Олесю. Похоже, аргументы оператора произвели впечатление.

— Настрой баланс белого, — с угасшим недовольством произнес Эдик, чтобы хоть как-то сохранить лицо перед подчиненным.

Снова забрав камеру, режиссер вновь посмотрел на обнаженную женщину, покачал головой и молча вышел из ванной. Олеся вновь ощутила себя ненужной; непредсказуемость режиссера лишала её уверенности и решимости. Улыбка оператора всё еще помогала ей сдержаться от слёз; молодой человек пожал плечами и подошёл к видоискателю, бесцеремонно осматривая Олесю с ног до головы. Она решила принять более привлекательную позу, чтобы поддержать Сергея в его уверенности — его мнение сильно влияло на босса. А деньги босса были важны для усердия адвоката.

— Ну как? Нормально выглядит? — робко спросила она.

— Да, всё отлично, разведите руки в стороны.

Когда Олеся послушно выполнила просьбу и её пышные груди тяжело повисли вниз, оператор одной рукой продолжал держать камеру, а другой начал расстегивать свои штаны. На глазах Олеси появился его полутвердый член, который казался непривычно заросшим после ухоженного вида Санька.

— Повернись, — приказал оператор, одновременно отодвигая край плоти левой рукой, что привело к обнажению светло-фиолетовой головки и выделению прозрачной паутины.

Олеся послушно повернулась лицом к стенке и услышала характерные звуки за своей спиной. Она даже ощущала на своей заднице возбуждающий взгляд этого самца.

— Теперь сядь ко мне лицом.

Как только женщина устроилась на остывшем дне ванной, упругий член коснулся ее лица, а камера ожидала инициативы. Дальнейших указаний не требовалось, Олеся сама открыла рот и позволила настойчивому члену проникнуть между губ. Оператор прижался своими бедрами к краю ванны и, с штанами спущенными до колен, начал двигаться своим членом в ротике дебютантки.

— Молодец, — шептал парень наслаждаясь процессом, — хорошая работа, старайся не смотреть в камеру. Хотя нет, когда держишь его во рту, иногда можно посмотреть.

Олеся оставила набухшую головку за щекой и подняла глаза в объектив, она смотрела пристально снизу, не понимая эффекта своего обольстительного взгляда. Женщина буквально умоляла оператора быть милосердным, старалась быть полезной для него, чтобы закрепить роль развратной мамочки. Олеся сосала, втягивала щеки, задерживалась на несколько секунд и затем снова проталкивала головку глубже в горло, стараясь достичь основания члена губами. Именно это умение было для Олеси признаком успешной актрисы взрослого жанра.

— О-о-о, вот какие губки! — Сергей с удовольствием наблюдал, как женщина насасывает. — Это просто наслаждение! Давай попробуем твои другие губки!

Оператор сделал крупный план на рот женщины. Ее губы плотно обхватывали член, который вышел из них и затем снова скрылся. Он отодвинулся назад, давая возможность Олесе выйти из ванны и, когда она опиралась обеими руками на ее закругленный край, приблизился снова.

— Прогни спину максимально, — молодой человек произнес строго. — Это лучше смотрится в кадре, когда спина выгнута. Поверь моему опыту.

Олеся подчинилась его мнению, как всегда. Она прогнула спину, опустившись локтями на скользкую поверхность ванны и слегка раздвинула свои ноги. Дальнейшие действия не были для нее загадкой. Олесю пронзил приятный ощущение бархатистой головки между ее ягодиц, и она стонала, когда та сладко проникла между ее влажных половых губок. Было приятно ощущать вторжение в это привычное место.

— О да! О да! — Оператор начал двигаться медленно, все глубже засовывая свой член в широкую вагину и снимая спину и задницу своей возлюбленной камерой.

Он мог легко проникнуть своим членом с самого начала - так приглашающе и влажно было у Олеси - но Сергей стремился выполнять все условия для создания красивого кадра. Олеся с удовольствием принимала его толчки сзади, подстраиваясь под их ритм и иногда отталкиваясь назад, чтобы получить еще больше ударов. Ее пухлые ягодицы прижимались к животу Сергея, на дисплее было видно, как они сжимаются, а кожа временами образует складки.

— Не смотри в камеру! — внезапно окрикнул оператор. — Когда тебя снимают сзади, взгляд должен быть направлен в другую сторону.

Так, шаг за шагом, Олеся осваивала детали своей новой профессии. Молодой человек удерживал ее за бедро одной рукой и временами давал ей возможность самой контролировать движения. В какой-то момент он положил руку на ее спину, чтобы успокоить её пыл. Член медленно вышел наружу, едва касаясь влажных краев её тела, а его пальцы осторожно раздвинули ягодицы, позволяя камере запечатлеть всё.

— Леся, замри, — прошептал оператор с пересохшими губами. — Я почти готов...

Через мгновение мужчина полностью вынул член и разместил его между округлостей. Камера засняла момент, когда густая жидкость покрыла её кожу. Сергей молча вытерся полотенцем Леси и убрался в штаны. Объектив оставался направленным на нее до тех пор, пока она не вернулась в ванну и отвернулась от камеры. Оставшись одна, она провела там ещё какое-то время и вышла спустя четверть часа.

Как было оговорено, она предстала обнаженной под светом ламп в гостиной и стояла посреди комнаты под пристальным вниманием заинтересованных лиц. Ей приходилось долго поднимать руки вверх и вниз, приподнимать грудь и выполнять указания режиссера без возражений.

— Извините... — неуверенно произнесла Олеся после того как Эльдар отвернулся. — Когда я получу оплату за съемку в ванной?

Реакция режиссера лишила женщину уверенности, его выражение лица стало насмешливым, а на губах появилась ирония по поводу её явной корысти:

— Серж, передай мне камеру.

Несколько мгновений режиссер смотрел на экран с безразличным лицом, и только в конце его lips расползлись в улыбке:

— Все претензии к нему, я не просил снимать в ванной.

Вся команда весело рассмеялась. Было видно, что оператор — представляющий мир, где каждый добивается своего хитростью — позволил себе эту выходку лишь потому, что Олеся была в тот момент слишком уязвима.