Меня зовут Малина. Из книги Меня трахнул брат Часть 4

Отец вновь постучал в дверь, на этот раз с еще большей настойчивостью. Брат сидел на краю кровати, его тело блестело от пота после нашей страстной близости, и он смотрел куда-то вдаль. Я протянула руку и коснулась его плеча.

— Давай поговорим с ним, — тихо произнесла я в полутьме. — Пойдем, я с тобой.

— И что мы ему скажем? — Виталька повернулся ко мне, а его челка касалась света от луны.

— Мы расскажем правду.

— Мне страшно.

— Мне тоже. И что с того? — ответила я, покачав головой. — Разве будет лучше, если он разбудит всех соседей?

Брат снова отвернулся, повертев руки в нервном движении, он кивнул.

— Хорошо, я поговорю с ним, но только через дверь.

— И то неплохо, — согласилась я и поднялась с кровати вслед за Виталькой.

Мы все еще были влажными и обнаженными, крадучись в темноте коридора к прихожей. Брат прижался ухом к двери и тихо окликнул:

— Папа? Ты слышишь?

— Откройте немедленно! — грубо начал «переговоры» отец, снова стукнув кулаком по двери. — Открывайте! Я вас обоих накажу! Позорники! Наверное, весь город уже знает про вас! Видео в интернете!

Я обняла Витальку сзади; он судорожно сглатывал слюну и дрожал от волнения и страха. Мне было понятно его состояние: смесь отчаяния и стыда.

— Поговори с ним, — прошептала я брату на ухо и обошла его спереди, опустившись на колени. Я взяла его мягкий член в руку; он все еще был мокрым после нашего соединения. Осторожно двинула кожу назад и накрыла головку губами.

В ответ брат тихо застонал; он притянул меня ближе за затылок и заставил взять его полностью в рот.

Я с удовольствием вдохнула аромат его пространства между ног, слегка отступив назад. Мой язык начал кружить вокруг головки, нежно лаская ее поверхность. Рука Витальки так сильно сжала ручку двери, что она скрипнула от напряжения. Я отступила от члена, взяла его двумя руками и стала двигать кожей, одновременно обсасывая головку. Член быстро возобновил свою эрекцию, становясь твердым как резина. "О чем мы можем говорить, папа?" - ответил брат сквозь стоны. "Мы уже взрослые люди!" Мои губы и язык давали ему силы и уверенности. Они приносили ему мужество, надежду и мою любовь. Член опять стал крупным и сладким на вкус. Пока что из него не вытекала любовь, только феромоны заполняли помещение своим ароматом. Наш урок химии с братом продолжался под требованиями отца и ударами по двери. Эндорфины, дофамины, адреналин – все они наполняли мое тело, проникая в соски и выдавливая их наружу до предела. Прислонившись к прохладной поверхности двери грудью и сосками, я протекла на пол. Прижалась губами к его горячим губам, покрывая их слюной и запахом члена. Отодвинув Витальку в сторону, я выгнула спину, подставляя свою бледную задницу полностью сумеркам.

Уткнувшись своей щекой с веснушками под глазком двери, я посмотрела на разгневанное лицо отца через стекло. Виталька подошел ко мне сзади, крепко обхватил бедра и, не очень разбираясь в положении, снова проник в мою растерзанную и пропитанную сексом анальную зону.

Я беззастенчиво застонала прямо на дверной плите, одновременно скребя ногтями по шершавой поверхности окрашенного дерева. Проход к моей влажной щели стеснялся вместе с моей вагиной. Мой брат не растягивал мое заднее отверстие, и я ощущала скольжение его мощного члена по обеим его половинам.

Я опустилась немного ниже, чувствуя движение упругого органа вдоль позвоночника. Брат ускорялся, грубо и сильно проникая в мое анальное отверстие и хлопая яичками по клейкой щели.

Прекрасное ощущение, словно тысячи иголок по всему телу. Сначала ты потерян, затем привыкаешь, а в конце начинаешь наслаждаться этим. Я хлопала задницей в ответ на его движения, стараясь принять его еще глубже.

В тот вечер, когда я потеряла свою анальную девственность, я впервые осознала, что может быть не достаточно глубоко и не достаточно. Недостаточно.

Сильно ударившись щекой о дверь, за которой отец ругался и кричал, я расширила свое заднее отверстие руками в стороны, желая принять брата еще глубже. Он послушно ударял своим лобком по моей шерстистой интимной зоне, чуть ли не разбивая яйца о скользкий клитор.

- ЕЩЕ! - проворчала я подавленным голосом, сгибая колени и выпрямляя спину до позы акробата.

Мое анальное кольцо дрожало и расширялось вокруг его члена; он просто проваливался в меня на все 25 сантиметров, словно в бездну, и от этого я еще более ритмично двигала задницей навстречу его толчкам.

От страстных движений его члена внутри меня он растягивал и трахал все, что попадалось на пути через тонкую преграду. Немного поднявшись, я ловила его удары стенками влагалища.

Из щели двери начали струиться первые капли воды, разливаясь по полу, как весенний дождь. Груди слегка покачивались, касаясь уже теплой поверхности двери. Рыжие пряди волос постоянно лезли мне в лицо, липко осыпаясь на губы и ресницы.

Я сдувала их в стороны, стараясь не забывать о том, что работаю для брата, но волосы вновь падали на моё раскрашенное смущением лицо. Чувствуя приближающийся оргазм, я дрожащими руками схватилась за замок и открыла дверь. Толкнув её лбом, я опёрлась руками о косяк.

Узкая полоса света из подъезда заполнила прихожую, превращаясь в яркое свечение грязной лампы на испачканной площадке. Свет резко ударил мне в глаза.

Брат врезался бедрами в мою спину. Отец неожиданно ударил меня по лицу... Вынув член из моей поврежденной задницы, брат смотрел на отца молча. Мои ноги дрожали и чуть подгибались подо мной, но я продолжала смотреть в лицо папы — запотевшая и обнаженная.

Анал был сильно травмирован и болел; казалось, туда могло бы войти что угодно после такого опыта. Вагина ещё ощущала недавний оргазм, из неё капали струйки жидкости по внутренней стороне бёдер.

Глаза мои были затуманены сладким чувством судороги под веками, но я собралась с силами и выпрямилась, убирая своё тело от братского члена. Отец устало расстегнул воротник рубашки и прислонившись к стене подъезда, медленно сполз вниз на пол, собирая с собой пыль.

Сев на пол с тяжёлым вздохом, он безмолвно уставился на желтые плитки старого кафеля под ногами.

— Мы уезжаем утром — произнесла я устало, вытирая пот и прядки волос со своей щеки. — Тебе не стоит испытывать стыд.

Отец лишь покачал головой.

— Я-то думал, что вырастил нормальных детей, — произнес он с тяжёлым вздохом. — Мы вас с Раей кормили, поили и одевали. За обучение платили, надеялись, что станете порядочными людьми. А вы... мерзавцы...

— Папа, мы любим друг друга, ты понимаешь? — вмешался Виталька, отстраняя меня в сторону и прикрывая свои интимные места рукой. — Этого не изменить ни твоими словами, ни чьими-то ещё. Так было всегда и будет.

Отец снова глубоко вздохнул.

Он замолчал на мгновение и наконец спросил:

— И как долго вы этим занимаетесь? — вновь взглянул на меня, но я отступила к дверному косяку, пряча своё потное обнаженное тело.

— Чем именно? Любовью? — спокойно уточнил мой брат.

— Занимаетесь сексом, сколько времени уже? — прямо спросил отец.

— С сегодняшнего дня,— ответила я за Витальку. — А что?

— Вот думаю о тебе, Малина... — задумчиво кивнул отец. — Ты всегда была такой скромной на людях... Так скажи мне правду: ты дома своими формами перед братом трясла только от скуки? Теперь довольна?

Он поднялся с пола и уставился на меня с ненавистью, тяжело дыша.

— Если ты сама не в себе, зачем калечишь нам жизнь? — продолжил папа. — Посмотри на него! — он указал рукой на Витальку. — Что ты натворила с ним?

— Перестань её оскорблять! — брат шагнул вперёд и укрыл меня своей спиной. — Вспомни-ка сам, что творил тогда, когда она переезжала из нашего дома! Помнишь?

Отец смотрел на нас с недовольством и презрением.

Конечно, он помнил, как случайно заметив мою фигуру, устроил представление, проводя время с мамой в ванне. Он делал это специально и громко работал стиральной машиной, чтобы я услышала.

Не знаю, помнил ли он сам или нет, но я точно помнила, как он произносил во время оргазма в ванной — "Малина, Малина", одновременно проникая в нашу маму.

И самое ужасное, что и мама тоже помнила.

Вот где настоящее посрамление и стыд. А не то, что мы с братом испытываем друг к другу чувства.

- А тебе самому-то не стыдно?! - спросила я через плечо брата, глядя на отца - Ты сам этого хотел, когда он устроил это представление? Думаешь я совсем глупая и не видела того, как у тебя было возбуждение?

Оттолкнув Витальку в сторону, я вышла вперед и опустила руки перед отцом без одежды.

- Чего ты хотел? Пощупать меня?! - я подняла свои полные груди руками и предложила ему трогать их, чтобы он больше не осмеливался стыдить нас. Посмотри на себя прежде всего, ты воспитатель, черт возьми!

- Думаешь, я никогда тебя не касался, глупышка? - усмехнулся отец со стоном - Я тебя мыл столько раз и парил в бане. Чем ты меня сейчас удивить решила? Тем, что выросли груди? Мне наплевать на них, поняла? Пусть Виталька тебя трогает, если ему так нравится...

Отец молча смотрел на мою полные груди, усыпанные веснушками, без интереса.

Сколько раз я замечала его взгляды на моих сосках, выглядывающих из-под футболки дома - не перечесть.

Но сейчас... Сейчас он смотрел на мое обнаженное бледное тело с какой-то печалью и даже горечью.

Я понимала, что он желал меня как женщину, и знала, что это продолжается уже довольно долго. Я тоже испытывала к нему чувства, но лишь как к замечательному человеку и заботливому отцу. Возможно, если бы не Виталька, я бы удовлетворила его желания. Но моё сердце и тело были отданы только брату и никому больше.

— Папа... — мне стало неловко, и я прикрыла грудь руками, с виноватым взглядом смотря на отца. — Ты... ты действительно ревнуешь? — почти шепотом спросила я, глядя на него с заботой и сочувствием как любящая дочь, а не как истеричная особа.

Отец отвернулся и уставился в стену, снова тяжело вздохнув.

— Не знаю, доченька, я устал — произнес он. — В голове полная путаница...

Я обменялась взглядами с Виталькой. Возбуждение утихло, мысли прояснились, и мне стало очевидно насколько абсурдно выглядит эта сцена на площадке.

— Папа, зайди внутрь — я коснулась его плеча. — Что мы здесь делаем как чужие? Пойдем в квартиру — пригласила его я. — Виталь, давай оденемся.

— Хорошо — кивнул брат, шагнув босыми ногами в коридор.

— И это... эй! — окликнула я Витальку.

— Что такое? — обернулся он ко мне.

— Сходи в магазин, пожалуйста — улыбнулась я с сожалением о пустом холодильнике. — У меня ноги не держат. Тебе же не составит труда?

— Хорошо схожу — согласился он и мы оба зашли в спальню собирать вещи с пола и одеваться.

Отец снял обувь и направился на кухню; щелкнув зажигалкой поставил чайник на газовую плиту.

— Купи курицу гриль — обратилась я к брату у двери. — И батон. Или две курицы... У тебя есть деньги?

— Да есть немного,— кивнул он.— Ладно, скоро вернусь; не запирай дверь.

— Ладно, я тебя люблю, — произнесла я, поцеловав его в губы, а затем, проводив брата, направилась на кухню.

Села напротив папы, одетая в длинную футболку и трусики. Уперев подбородок в колени, я внимательно посмотрела на своего уставшего отца.

— Скажи мне, — нарушив тишину, начала я разговор. — Ты всегда вместо мамы меня представлял или только один раз?

Отец мрачно усмехнулся и покачал головой, немного подумав перед ответом.

— Последние два года — каждый раз, — произнес он без эмоций и с легким дистанцированием, делая вид, что изучает обстановку на кухне моей съемной квартиры.

— Почему ты мне не сказал? — продолжала я допытываться.

— А зачем это было нужно? — наконец-то отец встретил мой взгляд. — Я намекнул тебе однажды, а ты выбежала из квартиры. Этого недостаточно для того чтобы понять?

Я опустила глаза под длинными рыжими ресницами и вздохнула, снова взглянув на отца. Мне действительно его стало жаль просто как человека. Но позволить ему себя использовать я никак не могла; это было совершенно невозможно.

Набравшись смелости, я встала с табурета и плотно задернула занавески на кухне. Переставила табурет в дальний угол комнаты.

— Папа? — окликнула я его вновь; он даже не смотрел в мою сторону. — Давай сделаем вот так...