Жизнь моя семейная. Из сборника Семейный нудизм фото видео

Внимание! Этот текст целиком и полностью посвящен теме Фемдома. Прошу тех, кому неприемлема или неприятна данная тема, просто его закрыть.

С женой мы сошлись на почве любви к нестандартному сексу. И она, и я особую прелесть находили в использовании порки. Поэтому сначала o ней. «Поигравшись» так некоторое время мы решили, что просто порка, как массаж, перестает быть интересной, теряются такие ee прелести как ожидание, неизвестность, унижение, которые, может быть более, чем сама порка, несут возбуждение. Поэтому мы решили остановиться на следующем подходе.

Во-первых — порка не должна быть частой. Чтобы она не превратилась в рутинную процедуру, решено было наказывать меня один раз в месяц — в последнюю субботу месяца.

Во-вторых — наказание должно быть с учетом реальных провинностей. Если их нет — то для профилактики выдается 25 розог. Но разве может мужчина целый месяц ничего не натворить, хоть по мелочи?!

В-третьих — она все-таки должна нести воспитательный эффект. Поэтому выдав для начала стандартные 25 ударов, жена начинает перечислять мои провинности, обсуждает их со мной и добавляет. Причем не подряд сразу за все — a за каждую провинность в отдельности. Нахамил продавщице в магазине — вот тебе еще пять. Ах, не нахамил?! Ну тогда еще пять за непонятливость. Повышал голос на маму в каком-то споре — двадцать! Матерей нужно уважать! И так далее.

В-четвертых — обязателен элемент унижения. Порка производится на специальной скамье, к которой я, одетый в короткую футболочку и белые гольфы, крепко пристегнут ремнями в пояснице, чуть выше коленей, у щиколоток и, конечно же, за руки. Ноги широко разведены, a под живот кладется валик, от чего голый зад оттопыривается. Достаточно унизительная поза. A в середине порки жена, например, может позвонить своей или моей маме, или какой-то подружке и что-либо обсудить, связанное со мной. К примеру, со своей обсудить, что у меня слегка снизилась эрекция и десять минут записывать перечень продуктов, которые ee повышают. Моей пожаловаться, что у меня был насморк, a я, несмотря на это и ee уговоры, ходил в холод на рыбалку, затем приложить трубку к моему уху и дать выслушать мамину нотацию. Подружкам пожаловаться, что я не пропускаю взглядом ни одной юбки или что-то подобное.

Но это при мелких провинностях. При серьезных проступках (например, несанкционированная ночевка на рыбалке, поздний приход в состоянии опьянения и т. п.) наказание дополняется. После порки она может поставить меня коленями на горох в крохотной кладовке у кухни, закрыть дверь на ключ и пригласить молодую соседку выпить чашечку кофе. И стоять мне так пока они не наболтаются. Или сделать двухлитровую клизму не отвязывая меня от лавки, a сама уйти из квартиры на продолжительное время.

Все это происходит на фоне сексуального воздержания. Когда-то на меня был надет так называемый мужской пояс верности, который снимается только на моменты порок и для редкого классического секса. И еще в одном случае, o котором расскажу позже. В остальное время я воздерживаюсь, a жену удовлетворяю орально по ee требованию. Поэтому, я испытываю очень приятные чувства и мгновенную эрекцию, когда пояс снимается. Если я был хорошим мальчиком и сильно не «косячил» — жена порет меня медленно, скорее любя, и при этом играет моим членом. Буквально легких поглаживаний ногтиками и всего пары-тройки медленных движений несильно сжатым кулачком хватает для бурного оргазма. Чаще же я получаю такую порку, от которой член съеживается сам и она снова надевает на меня приспособление.

Также супруга считает, что в основе подчинения мужчины должно быть регулярное манипулирование его анусом. Поэтому часто в моей попе оказывается то градусник, то клизма, то прибор для массажа простаты. «Что-то ты неважно выглядишь! Ну-ка, давай измеряем температуру», встряхивает градусник жена — и я должен беспрекословно оголить попу и улечься на кровать или диван, чтобы дать поставить себе градусник. Или — «Позавчера ты съел много мяса в гостях, и я не видела, чтобы ты сходил в туалет», и мне приходится полностью снять одежду и идти в ванную, где уже приготовлена двухлитровая клизма. Причем перед процедурой я должен сказать «Да дорогая», a после поблагодарить за заботу o себе. Иначе мне это припомнится пятью розгами в конце месяца.

Супруга очень заботится o моем здоровье! Поэтому, зная, что воздержание вредно для мужчины, водит меня к урологу. Но не в поликлинику, a к матери своей бывшей однокурсницы. Обычно это происходит раз в два-три месяца на выходные, предшествующие порке. К тому моменту после предыдущей порки у меня отрастают волосы на лобке и попе (да-да, перед поркой я должен быть начисто выбрит), сходят следы розог и я ничем не отличаюсь от простого среднестатистического мужчины. Супруга заранее договаривается с врачом, в день посещения делает мне очистительную клизму, снимает пояс верности, и мы с конфетами и вином или шампанским идем в гости. И пока жена с подругой пьют чай на кухне, я снимаю перед ee мамой-врачом штаны, становлюсь в позу и раздвигаю ягодицы. Пока таких визитов было всего два, но в обоих случаях мне сначала нужно было заголиться и нагнуться, a затем ждать, пока врач наденет перчатку и смажет ee вазелином.

Учитывая, что секса перед этой процедурой у меня, как правило, долго не было, мой член встает. Наконец, врач вставляет в меня палец, от чего я дергаюсь и ойкаю. Некоторое время палец давит на меня внутри и так же резко выходит. Врач зовет жену, констатирует некоторое увеличение простаты и советует ee массаж хотя бы дважды в месяц. И уже порывается открыть жене мастерство этого массажа, но, глядя на ee длинные ногти, советует приобрести специальный прибор. Он в этот же день был куплен, и теперь после каждой недели воздержания и перед поркой жена вставляет его мне. В следующий визит врач была удовлетворена состоянием моей простаты. Оба раза после процедуры мы все вместе садились пить чай и я густо краснел. Меня за столом не обсуждали, но я понимал, что все три женщины знают, что только что в моей заднице был палец, и что жена держит меня в строгости, если в моем возрасте наблюдается увеличение простаты.

Вот так и живем